Происхождение: Азербайджан
Масть: рыжая, буланая, гнедая, серая
Высота холки: 1,42 - 1,45 м
Использование: седло, вьюк

Порода лошадей, доставившая столь большую славу персидским лошадям, происходит из провинции Карабах”, - так начинается статья “Несколько слов о лошадях Персии”, напечатанная в журнале “Коннозаводство” более 130 лет назад. И хотя справедливости ради надо заметить, что славу эту в равной, если не в большей, мере создала лошадь туркменская, карабахская порода вплоть до конца XIX века была красой и гордостью Кавказа, достойной не только княжеского, но и царского седла. Издавна этих лошадей очень ценили и в России, где их действительно чаще знали под именем персидских. А у себя на родине, в Нагорном Карабахе, порода эта звалась кёглян.
В современных представителях малочисленной карабахской породы, стройных, но некрупных горных лошадках, лишь отчасти угадывается прежняя кровь. Ведь, судя по описаниям и изображениям прошлого века, кёглян был яркой, породной восточной лошадью и в красоте способен был соперничать с арабской, а в правильности экстерьера порой превосходил ее. К тому же в облике его было что-то очень своеобразное, что отличало его от всех других пород. “Череп сильно развит в ущерб морды, лоб заметно выдавшись, глаза выпуклы и поставлены низко, уши поставлены широко, а шея высоко и более коротка, чем длинна, голова к ней приставлена правильно, но всегда на тугом затылке, устой ног и самый корпус сравнительно с ростом широки, спина пряма без всякой седлистости, рост вообще мал, от 1/4 и до1 1/2 вершка (143-150 см)” — таким предстает перед нами кёглян со слов автора прошлого века. Кроме того, им отмечаются тонкость кожи, удивительная нежность волоса и изящество форм (“гребень шеи не толстеет даже у жеребцов, постоянно находящихся в случке”).
Отличительной особенностью карабахов была также золотистая масть, за что этих лошадей называли в Карабахе “сарыляр”, то есть “золотистые”. Серых и вороных среди них почти не было, а кроме золотисто-рыжей и золотисто-гнедой была распространена необычная масть “нарындж”: шерсть желтой окраски при бурых гриве и хвосте, что-то среднее между буланой и соловой. Именно этой “бесценной масти золотой” мог быть конь лермонтовского героя в “Демоне”. Донская порода, испытавшая в свое время сильнейшее влияние карабахской крови, унаследовала эту масть “в упрощенном варианте” - как золотисто-рыжую с контрастно темными гривой и хвостом.
Лучшими кёглянами на протяжении многих поколений обладали карабахские ханы. Их завод был основным рассадником чистопородных лошадей, и они смотрели на своих лошадей, “как на дар Божий, их династии дарованный, которым торговать нельзя, а можно уделять смертным в знак дружбы и признательности”. Приближенные хана получали жеребцов его завода в подарок, но лошади других заводов в ханские табуны не попадали.
Разведение карабахской породы традиционно велось табунным методом. Племенные кобылы всю жизнь оставались в табуне и даже не заезжались. В одном табуне часто были и чистопородные, и полукровные, и даже простые матки, но жеребцы всегда чистопородные или высококровные кёгляны. В результате создавался массив улучшенной лошади, более кровная часть которого называлась джинс-сарыляр, а более простая — калын-сарыляр. Из полукровных ханских лошадей наиболее популярны были типы токмак и теке-джейран. Первый тип происходил от помеси кобылы-кёглян и персидского жеребца неизвестного происхождения и отличался особо крепким сложением. Второй тип представлял собой потомство текинских кобыл от карабахских жеребцов и отличался крупным ростом и скаковыми способностями. Чистокровные кёгляны никогда не были многочисленны и вместе с высококровными лошадьми, которых было гораздо больше, составляли едва ли десятую часть всего конского поголовья Карабаха.
Благородство и породность кёглянов произвели на русских знатоков лошадей при близком знакомстве с краем такое впечатление, что породе приписали чистокровное арабское происхождение. Ссылаясь на местные легенды, о них говорили как о потомках лошадей, которых приводили арабы еще во времена халифата. Само слово “кёглян” расшифровывалось как “кохейлан”. Дело в том, что в прошлом веке среди коннозаводчиков и ученых господствовала своеобразная “арабомания”: арабская лошадь считалась безусловно древнейшей в мире, самой чистокровной и самой лучшей. Точно так же арабских предков стали искать и у туркменской лошади, а то, что и ахалтекинцы, и иомуды по типу очень уж отличаются от арабов, объясняли скрещиванием с местными лошадьми.
Первым самостоятельное и гораздо более древнее, чем у арабской, происхождение ахалтекинской лошади доказал профессор В. Фирсов в своей работе “Туркестан и туркестанские породы лошадей”, опубликованной в 1895 году в журнале “Коннозаводство”, где он изложил историю Средней Азии с древнейших времен. Там же он упомянул и карабахскую лошадь как потомка туркменских аргамаков: когда османы, правившие Хорезмом, потерпели поражение в упорной борьбе с Чингисханом, отдельные племена туркмен ушли в Закавказье и увели с собой своих коней. Впрочем, туркменские лошади, вернее, их прямые предки, могли попадать в Закавказье и гораздо раньше: ведь эти земли то и дело попадали под власть среднеазиатских государств древности.
Родство карабахского кёгляна с ахалтекинской породой еще больше подтверждается при внимательном изучении его экстерьера. Форма кадыковатой шеи и головы, большие глубоко посаженные глаза, тонкость и шелковистость волоса, нежность и сухость конституции, а особенно золотистая масть придают кёгляну те же своеобразие и породность, которые отличают наиболее ярких ахалтекинцев. Различия в типе этих пород происходят в первую очередь от условий разведения лошадей и предъявляемых к ним требований. Ведь рослый, узкотелый, высоконогий, с преобладанием в силуэте прямых длинных линий ахалтекинец являет собой ярко выраженный тип скаковой лошади. Недаром в зарубежной литературе его нередко сравнивают с борзой собакой. В Карабахе скаковая лошадь теряла свои преимущества, и тот же исходный тип развивался в ином направлении, сохранив, однако, черты древней породности. В горах требовались в первую очередь поворотливость, устойчивость, умение резко останавливаться, а места для разгона не было. К тому же табунное воспитание не способствовало увеличению роста лошадей, а в суровые зимы преимущество получали более широкотелые утробистые лошади, менее требовательные к качеству корма. В результате кёглян приобрел округлые компактные формы универсальной верховой лошади и более короткие шею и голову со “щучьим” профилем. В то же время для преследования в степях и охоты на джейранов карабахцы предпочитали туркменских лошадей или их помеси.
Жеребец Заман, 1956 г. Жеребец Альетмез из завода княгини Уцмиевой, премированный на Всероссийской выставке 1867 г.
Что же касается местных легенд об арабском происхождении кёглянов, то их создало, скорее всего, почтительное отношение мусульман ко всему арабскому и пристрастное толкование увлеченных арабской лошадью европейцев. Одним из главных принципов коннозаводской работы с кёглянами было чистопородное разведение, а у “арабских” жеребцов, которые попадали в ханский завод и оставили там яркий след, можно подозревать и туркменское происхождение. Ведь туркменские лошади пользовались большой популярностью в северной Персии и встречались даже в Тифлисе. Например, по словам полковника К. А. Дитерихса, большого поклонника и знатока карабахской лошади, в 1747 г. в Карабах попал весь завод Надир-шаха персидского. Воспользовавшись его внезапной смертью, аманат* его от Карабаха по имени Пана бежал из Тегерана с несколькими нукерами и, вернувшись на родину, объявил себя независимым ханом.
По дороге где-то в горной долине он и захватил шахский завод. Среди этих лошадей особую память о себе оставил жеребец Меймун и кобыла Агджидали, которые широко использовались уже в ханском заводе и считались “арабскими”. Однако Надир-Шах был по происхождению туркмен, и логичнее предположить, что в заводе его были туркменские лошади самых чистых текинских кровей.

К. А. Дитерихс сообщает также, что в 1797 году, когда персидский шах Агамамед был убит в захваченной им Шуше, вся его походная конюшня досталась Ибрагим-хану, сыну Пана-хана. Так в чистокровное отделение ханских заводов попал жеребец Гариф, возможно, действительно арабский, а может быть, той же ханской породы кёглян. Гариф и сын его Карны-Ертых были известными производителями своего времени. Затем в самом начале XIX века дочь Ибрагим-хана, вышедшая замуж за персидского шаха Фед-Али, прислала в подарок отцу пять текинских кобыл из завода своего мужа. Правда, потомство этих кобыл в ханском заводе не считалось чистокровным.

Ядро породы поддерживалось карабахскими ханами и после присоединения Карабаха к России. О качествах тогдашних кёглянов говорит тот факт, что англичане купили в 1823 году у Мехти-Кули-хана за большие деньги около 60 кобыл.
Большой урон коневодству Карабаха нанесло вторжение персов в 1826 году, но все же и в последующие десятилетия карабахская лошадь сохраняла свои качества. На Второй всероссийской выставке в 1869 году карабахские жеребцы получили высокие оценки: Меймун - серебряную медаль, Молоток (Токмак) - бронзовую, а золотисто-рыжий жеребец Альетмез, награжденный похвальным листом, был назначен производителем в государственные конные заводы. Карабахи имели успех и в Европе: золотисто-гнедой карабахский жеребец Хан, представленный в 1867 году на выставке в Париже, удивлял посетителей своей красотой и крепким правильным сложением. Ему была присуждена большая серебряная медаль.

Когда полковник Дитерихс отправился в 1870 году на Восток с поручением приобрести чистокровных арабских жеребцов для улучшения карабахских лошадей, то, путешествуя по Персии, Ираку и Кувейту, он столкнулся с тем, что выбор лошадей такого же правильного экстерьера, как у кёглянов, оказался не очень богат. По его словам, большая часть лошадей Персии, Турции и Арабистана, “кои пользовались фирмой чистокровных, по формам решительно ничем не превосходила хороших карабахских лошадей”.

На Дон карабахские жеребцы попадали с XVIII века: казаки приводили их из турецких и персидских походов. Но особенно много их стало в XIX веке, когда формировался новый, улучшенный тип донской лошади. Некоторые заводчики Задонья держали целые отделения персидских, т. е. карабахских и туркменских, лошадей. Из карабахских лошадей был составлен конный завод Платова. В 1836 году, когда завод карабахских лошадей генерала Мадатова, в котором было около 200 кобыл-маток, распродавался наследницей, значительную часть его приобрел В. Д. Иловайский, один из известнейших коннозаводчиков Дона. Карабахские лошади использовались для улучшения донской породы вплоть до начала XX века; они придали ей характерный тип и восточную породность, которые отличают дончака от всех полукровных лошадей.

Карабахская лошадь для коневодства Кавказа имела такое же значение, как английская чистокровная в Европе. Под ее сильным влиянием в Азербайджане образовалась делибозская порода. Карабахских производителей наряду с арабскими и туркменскими использовали при выведении кабардинской лошади. Оставили свое потомство кёгляны и в стрелецкой, и в ростопчинской породе. Даже некоторые из некрупных персидских жеребцов, попадавших в европейские конные заводы и использовавшихся при выведении орловской верховой, тракененской и других пород, в действительности могли быть карабахскими.

В 70-х годах прошлого века в Карабахе был организован Елисаветпольский рассадник. В нем были собраны хорошие карабахские кобылы, но они крылись арабскими и даже англо-арабскими жеребцами.

В начале XX в. карабахское коневодство пришло в упадок. Завод, основанный ханами и наследовавшийся их потомками, исчез в 1905 году. Сыграла свою роль и гражданская война: численность породы резко сократилась. Кёгляны смешались с простыми беспородными лошадьми, потеряв значительную часть своей породности и измельчав. Из разряда лучших восточных пород карабахская лошадь перекочевала в местные горные. Но и эти лошади сохраняли следы восточной крови и характерную масть, “напоминающую цвет старой бронзы”, с более темными гривой и хвостом и такого же оттенка “ремнем” вдоль хребта. Одна из таких лошадей, буланый карабахский жеребец Заман, в 1956 году была подарена английской королеве одновременно с ахалтекинцем Меле-Кушем.

В 1949 году в целях сохранения породы в местности Гей-Тапа Агдамского района, где когда-то паслись ханские табуны, был организован конный завод, куда были собраны наиболее типичные кобылы. Для улучшения карабахской породы (главным образом, увеличения роста) интенсивно использовали арабских и терских жеребцов. На момент открытия завода в нем стоял единственный карабахский жеребец Султан, остальные жеребцы (Кадими 1, Кадими 2, Контингент, Корф) были чистокровные арабские. Однако даже арабо-карабахам было очень далеко до кёглянов, а все испытания молодняка сводились к гладким скачкам на Бакинском ипподроме, где, естественно, преимущество получали арабские помеси. Порода оставалась очень малочисленной.

Сегодня около полусотни карабахов можно разыскать даже в Западной Европе, однако дальнейшее сохранение этого поголовья в чистоте проблематично: в Европейском Союзе действует запрет на ввоз лошадей из Азербайджана.